На минувшей неделе из управления Национального банка Украины по Киеву
и Киевской области (в народе больше известно как «здание с часами на
Контрактовой площади») уволилось сразу 32 сотрудника среднего и высшего
руководящего состава.
Причина – несогласие с текущей политикой НБУ как регулятора рынка нежелание становиться соучастниками полного уничтожения банковской системы страны. Неизвестно, последуют ли их примеру другие. Но точно понятно, что долго скрывать злоупотребления на Институтской не получится.
Недовольство банкиров действиями Национального банка и лично Валерии Гонтаревой нарастало достаточно давно. Но вот чтобы точка кипения была достигнута внутри самой структуры регулятора банковского рынка – такого вряд ли ожидали, пожалуй, даже самые смелые скептики. По информации от самих сотрудников, которые на днях покинули «управление на Подоле», последней каплей для них стал слив в СМИ очередного свидетельства наплевательского отношения НБУ к «подопечным» - перечня «кластеров» банков 3-й и 4-й категории.
«Многие председатели правления, банки которых попали в не самые лучшие «кластеры», резонно оценили это как грубый и толстый намек на необходимость занести в Нацбанк чемодан «аргументов». И через наше управление начали выяснять, о каких суммах может идти речь, чтобы знать, к чему готовиться. Естественно, мы такой информацией не владеем, но само ощущение того, что тебя грязно используют – уже приводит к потере всякого желания дальше иметь к этому хоть какое-то отношение», - говорит один из уволенных.
Поскольку «кластеризация» - не единственный «эффективный ход» Национального банка и Валерии Гонтаревой, мы решили вспомнить «лучшее», за что сегодня банкиры тихо проклинают Валерию Алексеевну и ее коллег.
1. Бессистемный вывод с рынка банков
За чуть более года «активной» работы Национального банка под руководством Валерии Гонтаревой на рынке, его покинуло около 70 финансовых учреждений. Аналогов такой чистки нет и не было ни в одной стране мира. Ладно, если бы у «генеральной уборки» были четкие и понятные критерии: уровень убытков, незаконные операции, связанные кредиты, выведение денег в оффшоры.
Но в реальности под одну гребенку попали как откровенные «прачечные» для грязных денег, так и вполне рыночные, действующие финансовые учреждения, где кредитовался бизнес и хранили сбережения сотни тысяч украинцев. «Прикрытием» для такого безразборного разгона стали некие никем не виденные требования Международного валютного фонда о сокращении количества банков до 50. Поскольку ни в самом МВФ, ни в Нацбанке найти письменные подтверждения такого рода требований очень проблематично, в ход идут совершенно нелепые обвинения то в ИТ-махинациях, то в проблемах с отчетностью.
Также Нацбанк не дает потенциальным инвесторам выкупить проблемные банки, тем самым избавив бюджет – а значит всех налогоплательщиков – покрывать убытки этих финучреждений, нанесенные их бывшими владельцами. Ведь ни для кого не секрет, что Фонд гарантирования вкладов накачивается деньгами именно благодаря эмиссии от Нацбанка, который «выкупает» целевые облигации правительства. Затем эти деньги идут на рынок и давят как на курс валюты, так и на потребительские цены, раскручивая и без того немаленькую инфляцию до небес. Минимум четверть из ликвидируемых учреждений можно было бы либо продать инвесторам, либо национализировать.
Яркий пример – «Дельта банк». Для его спасения была необходима сравнительно небольшая сумма в 15 млрд. грн., что позволило бы сохранить порядка 65 млрд. грн. активов и сбережения около 1 млн. вкладчиков. Однако когда стало понятно, что Нацбанк не собирается оставлять в живых банк, реально в ежедневном режиме генерирующий денежные потоки, активы, естественно, стали «уплывать». Все, что сегодня осталось – это столы и стулья. Хотя только на коррсчету «Дельты» на момент ликвидации было около 3 млрд. грн.
Однако все становится на места, если посмотреть на ситуацию под другим углом: Национальный банк перестал быть регулятором, он рассматривает банки и их учредителей исключительно как клиентов, которые платят деньги: за «недосмотр» отчетности, за «непризнание» схемности или кептивности, рефинансирование, отсрочку ввода куратора. Неплатежеспособных и несговорчивых просто вышвыривают на улицу. Просто бизнес, ничего личного.
2. Конечные бенефициары
Если коротко охарактеризовать отношение банкиров к этой инициативе Нацбанка, то оно звучит так: «Мы не против, чтобы НБУ знал конечных собственников, мы против того, чтобы эта информация была максимально публичной». Опросы во многих цивилизованных странах показывают, что конечному потребителю не обязательно знать, кто стоит за банком – ему достаточно того, что это конфиденциально знает регулятор рынка и – выполняя свои прямые функции! – контролирует, чтобы реальный владелец не превращал финучреждение в банкрота.
Что же получилось в Украине? В стране, которая занимает 12-е место в мире по уровню террористических угроз, на всеобщее обозрение выставляются владельцы банковского бизнеса, как будто призывая злоумышленников к шантажу и беспределу. Если речь идет о международных банковских группах или олигархических кланах, естественно, демонстрация собственности логична. Однако когда разговор заходит о частных украинских инвестициях, коих большинство, например, в банках 3-4 группы, то здесь главным должен быть принцип «не навреди».
Но вместо этого Нацбанк еще и классифицирует банки по степени прозрачности структуры. И опять выборочный подход. Например, в банке «Клиринговый дом» прямыми бенефициарами являются сестра Сергея Левочкина и бизнес-партнер Дмитрия Фирташа. Но при этом НБУ – согласно одному из слитых в СМИ перечней проблемных банков – считает такую структуру «непрозрачной». В то же время у банка «Михайловский», согласно официальной отчетности, в бенефициарах все еще значится юрлицо. Но к нему НБУ претензий не имеет.
Подбор критериев распределения по кластерам вообще тайна, покрытая мраком. Создается впечатление, что сотрудники НБУ распределяли банки методом «научного тыка», внедрив по сути «субъективное право» по отношению к вопросу прозрачности структуры. От чего же зависит такой субъективизм? От настроения чиновника с утра, или от суммы взятки, которую заплатил владелец банковского бизнеса, чтобы (не) оказаться в том или ином списке? А что делать тому, кто не заплатил? По большому счету, Нацбанк вынуждает таких владельцев закрывать бизнес.
И это вместо того, чтобы выступить действительно регулятором, предложить, например, банкам 4 группы конкретный механизм, позволяющий им объединить свои мощности в 1-2 учреждениях, где бы мог успешно работать один на всех куратор НБУ. Это бы тоже было выполнение «требования» МВФ по уменьшению количества банков. С той лишь разницей, что не развалили бы рынок. А так сегодня складывается впечатление, что его расчищают под иностранцев.
В комплексе с этим должен идти вопрос амнистии капиталов для тех, кто сегодня боится показываться «из-под коряги»: их нужно стимулировать показать реальных собственников, а не «глушить» идею записью в дневник.
3. Отсутствие системного решения правовых проблем банков
Согласно Конституции, Национальный банк – регулятор банковского рынка, который отвечает за монетарную политику и курсовую стабильность. Проще говоря, Нацбанк должен создавать условия для устойчивого экономического роста страны: дешевые кредиты, низкая инфляция, минимальные колебания курса гривни, защита прав кредиторов, возможность гарантированного получения залога с неплатежеспособного клиента и т. д. Но в Украине НБУ – это по сути, карательный меч.
Регулятор должен постоянно пребывать в диалоге с участниками рынка. Однако встречи с главой Нацбанка – это исключительный монолог о «надо» и «необходимо». Даже на совещаниях большой 40-ки – крупнейших банков страны – слово практически никто не получает. Добиться личной аудиенции, чтобы хотя бы выяснить причины пристального внимания НБУ к своему банку, не может не только председатель правления, но и акционер.
При этом при Нацбанке – как в лучших коррупционных лавочках страны – действует целый цех посредников, которые предлагают организовать такую встречу за десятки тысяч долларов. И то без гарантии какого-либо конструктивного диалога. Это фееричный уровень прозрачности, который лишь стимулирует коррупцию.
Сигналы о необходимости тому или иному банку «наведаться в бухгалтерию» НБУ зато активно сливаются в СМИ. Постоянный слив информации – моментально поднимает новую волну паники, что никак не стимулирует приток депозитов в банки. А ведь украинские граждане сегодня – главный инвестор для банкиров, а значит – и украинской экономики.
Поскольку рыба гниет с головы, то рано или поздно навыки «брать на лапу» распространяются и на местных чиновников вертикали Нацбанка. Они за последние полгода открыли для себя широкую и глубокую тему торговли банковской тайной. По оперативным сводкам даже проходили данные о раскрытии государственной тайны. Но, по всей видимости, в руководстве НБУ это уже давно никого не смущает. И тем более не смущает то, что такие неконтролируемые сливы могут нанести рынку в целом непоправимый урон.
4. Торговля золотом, махинации с ОВГЗ, торговля имуществом ликвидируемых банков
В конце 2014 года Нацбанк продал около 14 тонн золота из запасов, аргументируя это глобальным снижением стоимости золота, а также необходимостью переформатировать структуру золотовалютных запасов. Неофициально банкиры отмечают, что продажа всего золота, «нажитого» за время «преступной власти», была нужна, чтобы удовлетворить заявки нужных импортеров на покупку валюты по фиктивному на тот момент курсу в 12-13 грн./ доллар (на рынке цена колебалась в пределах 18-19 грн.). Естественно, не бесплатно.
Официально о том, сколько было выручено, сколько потрачено – никто не сообщал. Но вряд ли с точки зрения принципов государственного управления можно назвать эффективным менеджера, который лишает предприятие (в нашем случае – страну) реальной подушки безопасности в разгар кризиса.
Вторая большая схема, за которой могут стоять чиновники из НБУ – это вымывание денег госбюджета через фиктивную оценку ОВГЗ. В схеме активно задействованы госбанки, которые несут убытки из-за банального сговора с регулятором. А сверхприбыли получают приближенные к Гонтаревой участники фондового рынка, например, ICU.
И последнее – это злоупотребления с имуществом ликвидируемых банков. Фонд гарантирования с подачи Нацбанка оценивает «столы-стулья» в 4% от номинала несмотря на то, что по факту в банке еще есть деньги для выплат. По факту такие лоты не становятся достоянием широкой общественности, а «разыгрываются» по сценарию с Институтской. Естественно, если речь не идет о дочерних компаниях Гонтаревой, за решение вопроса необходимо перечислить немалую сумму, поговаривают о 1$ млн. за доступ к более мелким «торгам».
А где же реформы? А где же стабилизация рынка? Их нет. НБУ – это лишь карательный меч, а не помощник, товарищ и брат. Если ситуация не изменится, иски о признании неправомерным введение временной администрации, будут появляться регулярно. А паника на рынке – сеяться с каждым разом все проще и проще.
Причина – несогласие с текущей политикой НБУ как регулятора рынка нежелание становиться соучастниками полного уничтожения банковской системы страны. Неизвестно, последуют ли их примеру другие. Но точно понятно, что долго скрывать злоупотребления на Институтской не получится.
Недовольство банкиров действиями Национального банка и лично Валерии Гонтаревой нарастало достаточно давно. Но вот чтобы точка кипения была достигнута внутри самой структуры регулятора банковского рынка – такого вряд ли ожидали, пожалуй, даже самые смелые скептики. По информации от самих сотрудников, которые на днях покинули «управление на Подоле», последней каплей для них стал слив в СМИ очередного свидетельства наплевательского отношения НБУ к «подопечным» - перечня «кластеров» банков 3-й и 4-й категории.
«Многие председатели правления, банки которых попали в не самые лучшие «кластеры», резонно оценили это как грубый и толстый намек на необходимость занести в Нацбанк чемодан «аргументов». И через наше управление начали выяснять, о каких суммах может идти речь, чтобы знать, к чему готовиться. Естественно, мы такой информацией не владеем, но само ощущение того, что тебя грязно используют – уже приводит к потере всякого желания дальше иметь к этому хоть какое-то отношение», - говорит один из уволенных.
Поскольку «кластеризация» - не единственный «эффективный ход» Национального банка и Валерии Гонтаревой, мы решили вспомнить «лучшее», за что сегодня банкиры тихо проклинают Валерию Алексеевну и ее коллег.
1. Бессистемный вывод с рынка банков
За чуть более года «активной» работы Национального банка под руководством Валерии Гонтаревой на рынке, его покинуло около 70 финансовых учреждений. Аналогов такой чистки нет и не было ни в одной стране мира. Ладно, если бы у «генеральной уборки» были четкие и понятные критерии: уровень убытков, незаконные операции, связанные кредиты, выведение денег в оффшоры.
Но в реальности под одну гребенку попали как откровенные «прачечные» для грязных денег, так и вполне рыночные, действующие финансовые учреждения, где кредитовался бизнес и хранили сбережения сотни тысяч украинцев. «Прикрытием» для такого безразборного разгона стали некие никем не виденные требования Международного валютного фонда о сокращении количества банков до 50. Поскольку ни в самом МВФ, ни в Нацбанке найти письменные подтверждения такого рода требований очень проблематично, в ход идут совершенно нелепые обвинения то в ИТ-махинациях, то в проблемах с отчетностью.
Также Нацбанк не дает потенциальным инвесторам выкупить проблемные банки, тем самым избавив бюджет – а значит всех налогоплательщиков – покрывать убытки этих финучреждений, нанесенные их бывшими владельцами. Ведь ни для кого не секрет, что Фонд гарантирования вкладов накачивается деньгами именно благодаря эмиссии от Нацбанка, который «выкупает» целевые облигации правительства. Затем эти деньги идут на рынок и давят как на курс валюты, так и на потребительские цены, раскручивая и без того немаленькую инфляцию до небес. Минимум четверть из ликвидируемых учреждений можно было бы либо продать инвесторам, либо национализировать.
Яркий пример – «Дельта банк». Для его спасения была необходима сравнительно небольшая сумма в 15 млрд. грн., что позволило бы сохранить порядка 65 млрд. грн. активов и сбережения около 1 млн. вкладчиков. Однако когда стало понятно, что Нацбанк не собирается оставлять в живых банк, реально в ежедневном режиме генерирующий денежные потоки, активы, естественно, стали «уплывать». Все, что сегодня осталось – это столы и стулья. Хотя только на коррсчету «Дельты» на момент ликвидации было около 3 млрд. грн.
Однако все становится на места, если посмотреть на ситуацию под другим углом: Национальный банк перестал быть регулятором, он рассматривает банки и их учредителей исключительно как клиентов, которые платят деньги: за «недосмотр» отчетности, за «непризнание» схемности или кептивности, рефинансирование, отсрочку ввода куратора. Неплатежеспособных и несговорчивых просто вышвыривают на улицу. Просто бизнес, ничего личного.
2. Конечные бенефициары
Если коротко охарактеризовать отношение банкиров к этой инициативе Нацбанка, то оно звучит так: «Мы не против, чтобы НБУ знал конечных собственников, мы против того, чтобы эта информация была максимально публичной». Опросы во многих цивилизованных странах показывают, что конечному потребителю не обязательно знать, кто стоит за банком – ему достаточно того, что это конфиденциально знает регулятор рынка и – выполняя свои прямые функции! – контролирует, чтобы реальный владелец не превращал финучреждение в банкрота.
Что же получилось в Украине? В стране, которая занимает 12-е место в мире по уровню террористических угроз, на всеобщее обозрение выставляются владельцы банковского бизнеса, как будто призывая злоумышленников к шантажу и беспределу. Если речь идет о международных банковских группах или олигархических кланах, естественно, демонстрация собственности логична. Однако когда разговор заходит о частных украинских инвестициях, коих большинство, например, в банках 3-4 группы, то здесь главным должен быть принцип «не навреди».
Но вместо этого Нацбанк еще и классифицирует банки по степени прозрачности структуры. И опять выборочный подход. Например, в банке «Клиринговый дом» прямыми бенефициарами являются сестра Сергея Левочкина и бизнес-партнер Дмитрия Фирташа. Но при этом НБУ – согласно одному из слитых в СМИ перечней проблемных банков – считает такую структуру «непрозрачной». В то же время у банка «Михайловский», согласно официальной отчетности, в бенефициарах все еще значится юрлицо. Но к нему НБУ претензий не имеет.
Подбор критериев распределения по кластерам вообще тайна, покрытая мраком. Создается впечатление, что сотрудники НБУ распределяли банки методом «научного тыка», внедрив по сути «субъективное право» по отношению к вопросу прозрачности структуры. От чего же зависит такой субъективизм? От настроения чиновника с утра, или от суммы взятки, которую заплатил владелец банковского бизнеса, чтобы (не) оказаться в том или ином списке? А что делать тому, кто не заплатил? По большому счету, Нацбанк вынуждает таких владельцев закрывать бизнес.
И это вместо того, чтобы выступить действительно регулятором, предложить, например, банкам 4 группы конкретный механизм, позволяющий им объединить свои мощности в 1-2 учреждениях, где бы мог успешно работать один на всех куратор НБУ. Это бы тоже было выполнение «требования» МВФ по уменьшению количества банков. С той лишь разницей, что не развалили бы рынок. А так сегодня складывается впечатление, что его расчищают под иностранцев.
В комплексе с этим должен идти вопрос амнистии капиталов для тех, кто сегодня боится показываться «из-под коряги»: их нужно стимулировать показать реальных собственников, а не «глушить» идею записью в дневник.
3. Отсутствие системного решения правовых проблем банков
Согласно Конституции, Национальный банк – регулятор банковского рынка, который отвечает за монетарную политику и курсовую стабильность. Проще говоря, Нацбанк должен создавать условия для устойчивого экономического роста страны: дешевые кредиты, низкая инфляция, минимальные колебания курса гривни, защита прав кредиторов, возможность гарантированного получения залога с неплатежеспособного клиента и т. д. Но в Украине НБУ – это по сути, карательный меч.
Регулятор должен постоянно пребывать в диалоге с участниками рынка. Однако встречи с главой Нацбанка – это исключительный монолог о «надо» и «необходимо». Даже на совещаниях большой 40-ки – крупнейших банков страны – слово практически никто не получает. Добиться личной аудиенции, чтобы хотя бы выяснить причины пристального внимания НБУ к своему банку, не может не только председатель правления, но и акционер.
При этом при Нацбанке – как в лучших коррупционных лавочках страны – действует целый цех посредников, которые предлагают организовать такую встречу за десятки тысяч долларов. И то без гарантии какого-либо конструктивного диалога. Это фееричный уровень прозрачности, который лишь стимулирует коррупцию.
Сигналы о необходимости тому или иному банку «наведаться в бухгалтерию» НБУ зато активно сливаются в СМИ. Постоянный слив информации – моментально поднимает новую волну паники, что никак не стимулирует приток депозитов в банки. А ведь украинские граждане сегодня – главный инвестор для банкиров, а значит – и украинской экономики.
Поскольку рыба гниет с головы, то рано или поздно навыки «брать на лапу» распространяются и на местных чиновников вертикали Нацбанка. Они за последние полгода открыли для себя широкую и глубокую тему торговли банковской тайной. По оперативным сводкам даже проходили данные о раскрытии государственной тайны. Но, по всей видимости, в руководстве НБУ это уже давно никого не смущает. И тем более не смущает то, что такие неконтролируемые сливы могут нанести рынку в целом непоправимый урон.
4. Торговля золотом, махинации с ОВГЗ, торговля имуществом ликвидируемых банков
В конце 2014 года Нацбанк продал около 14 тонн золота из запасов, аргументируя это глобальным снижением стоимости золота, а также необходимостью переформатировать структуру золотовалютных запасов. Неофициально банкиры отмечают, что продажа всего золота, «нажитого» за время «преступной власти», была нужна, чтобы удовлетворить заявки нужных импортеров на покупку валюты по фиктивному на тот момент курсу в 12-13 грн./ доллар (на рынке цена колебалась в пределах 18-19 грн.). Естественно, не бесплатно.
Официально о том, сколько было выручено, сколько потрачено – никто не сообщал. Но вряд ли с точки зрения принципов государственного управления можно назвать эффективным менеджера, который лишает предприятие (в нашем случае – страну) реальной подушки безопасности в разгар кризиса.
Вторая большая схема, за которой могут стоять чиновники из НБУ – это вымывание денег госбюджета через фиктивную оценку ОВГЗ. В схеме активно задействованы госбанки, которые несут убытки из-за банального сговора с регулятором. А сверхприбыли получают приближенные к Гонтаревой участники фондового рынка, например, ICU.
И последнее – это злоупотребления с имуществом ликвидируемых банков. Фонд гарантирования с подачи Нацбанка оценивает «столы-стулья» в 4% от номинала несмотря на то, что по факту в банке еще есть деньги для выплат. По факту такие лоты не становятся достоянием широкой общественности, а «разыгрываются» по сценарию с Институтской. Естественно, если речь не идет о дочерних компаниях Гонтаревой, за решение вопроса необходимо перечислить немалую сумму, поговаривают о 1$ млн. за доступ к более мелким «торгам».
А где же реформы? А где же стабилизация рынка? Их нет. НБУ – это лишь карательный меч, а не помощник, товарищ и брат. Если ситуация не изменится, иски о признании неправомерным введение временной администрации, будут появляться регулярно. А паника на рынке – сеяться с каждым разом все проще и проще.
Комментариев нет:
Отправить комментарий