Радостные сообщения банкиров о развороте тренда в сторону притока
вкладов дают некоторую надежду на позитивные сдвиги и затухание паники.
Правда, на общем кризисном фоне эти сигналы выглядят достаточно слабыми.
За 17 месяцев банковского кризиса система потеряла 48% валютного и 18%
гривневого депозитного портфеля, а отток валютных вкладов продолжается
до сих пор.
Набеги на банки повлекли за собой падение ликвидности и ухудшение финансового состояния, и как следствие цепочку банкротств наиболее слабых банков. В условиях системного стресса снижение доверия распространялось и на относительно здоровые банки по принципу домино. Удержать вкладчиков стало возможным лишь высокими процентными ставками в сочетании с уверениями в надежности. В итоге повышение цен на банковские ресурсы парализовало и без того проблемный кредитный рынок.
Давление макрофинансовых шоков, связанных с обесцениванием гривны, падением промпроизводства и уровня жизни населения, умноженное на многочисленные военные угрозы, тектонические политические сдвиги и ограничительные меры регуляторов, создало атмосферу страха, идеальные условия для паники среди клиентов банков. Так разворачивалась крупнейшая в истории Украины ХХІ века банковская паника, уроки которой стоит усвоить, чтобы не допустить повторения в будущем.
Динамика спада
В отличие от паники 2009 года, которая была отголоском глобального финансового кризиса для перегретой экономики, в мультифакторный кризис 2014-го банковская система изначально вступила слабой и истощенной.
Шлейф давних нерешенных проблем простирался от балласта токсичных активов, «наскладированных» иностранными банками во время кредитного бума 2005-2008 годов, до взрывоопасной спекулятивно-олигархической модели деятельности частных отечественных банков, предельно зависимых от конвертационных схем, государственных привилегий и рискованного бизнеса своих инсайдеров.
Перестановка сил на политической арене и отток капиталов бывшей властной верхушки стали спусковым крючком для обострения банковской паники, первые признаки которой были зафиксированы еще в ноябре-декабре 2013-го.
Максимальное падение объемов гривневых депозитов произошло в марте-апреле прошлого года, в условиях политической нестабильности и аннексии Крыма.
Второй этап обострения паники (менее сильный) был реакцией на угрозу полномасштабного военного вторжения российских войск в сентябре 2014 года, после событий в Иловайске. Третий этап массового снятия вкладов обусловлен резкой девальвацией гривны зимой этого года.
Валютные депозиты уходили из банковской системы намного быстрее, чем гривневые, несмотря на то, что обесценивалась национальная валюта. Причина данного парадокса – в валютных ограничениях, установленных Нацбанком, которые с целью снижения курсового давления существенно усложнили процесс получения валюты вкладчиками.
По словам Ирины Князевой, заместителя председателя правления АО «Сбербанк России», введенные ограничения на снятие наличных средств стали весомым фактором оттока вкладов из системы. «Например, чтобы снять $50 000, вкладчикам надо ходить в банк в течение трех месяцев. Никто не понесет деньги в банк, если не сможет их забрать, когда необходимо», – отметила Князева.
Максимальный отток вкладов наблюдался в различных по происхождению владельцев банках. Наибольшие суммы вкладов были забраны как из иностранных, так и из отечественных финансовых учреждений. Но, несмотря на значительные абсолютные объемы сокращения вкладов, системные банки потеряли меньшую долю депозитных портфелей по сравнению с отдельными небольшими банками.
Так, за период с 1 января 2014-го по 1 апреля 2015-го ПриватБанк потерял 20% гривневых депозитов физических лиц, Ощадбанк – 9%, Райффайзен Банк Аваль – 26%, Unicredit Bank – 27%. Высокие показатели оттока вкладов в национальной валюте наблюдались в банках с государственным российским капиталом, среди которых ВТБ Банк зафиксировал относительное снижение гривневых депозитов в 60%, Сбербанк России – 58%, Проминвестбанк – 30%.
В течение апреля и мая 2015 года ситуация в отдельных банках улучшилась. В Райффайзен Банке Аваль фиксируют рост депозитов физических лиц в национальной валюте на 500 млн гривен. Представитель UniCredit Bank сообщил, что в апреле объем депозитов физических лиц в банке уменьшился, но в мае наблюдался перелом тренда, и сейчас идет постепенное увеличение объема депозитов физических лиц.
Несмотря на общую тенденцию к уменьшению депозитных портфелей в ритейле, некоторые банки продемонстрировали положительную динамку. Среди лидеров роста гривневых вкладов физлиц за период паники – банк «Михайловский», Укргазбанк, ПроКредит Банк, ОТП Банк.
Председатель правления банка «Михайловский» Игорь Дорошенко объясняет аномальный успех с увеличением вкладов во время кризиса тщательным изучением поведения клиента и анализом его решений: «Сегодняшний клиент хочет получить высокую прибыль за короткий срок, а также доступ к деньгам в любой момент. Что мы и предлагаем». Не без помощи большого рекламного бюджета и эффекта «молодости» в апреле-мае 2015 года банку удалось увеличить депозитный портфель физических лиц в нацвалюте на 137,7 млн гривен.
Гривневые депозиты также увеличивались в проблемных Стандарт Банке, Имексбанке и ПроФин Банке, в которых рост вкладов объясняется наращиванием портфеля в начале паники с последующими невыплатами.
В то же время объем розничных валютных депозитов в пересчете на доллар по официальному курсу сократился больше, чем гривневый портфель: ПриватБанк за пять кварталов банковской паники уменьшил валютный депозитный портфель на 46%, Сбербанк России – на 62%, Укрэксимбанк – на 33%, ПУМБ – на 42%, ВТБ – на 70%, Unicredit Bank – на 44%.
В Сбербанке России отметили, что для изменения негативного тренда запускают новый продукт – именные депозитные сертификаты, на которые не распространяются ограничения НБУ по снятию средств.
Существенно нарастить валютные вклады населения в условиях девальвации не удалось никому. Максимальный прирост в $16 млн зафиксирован в «Международном инвестиционном банке». За ним следуют «Авант», «Капитал», Юнион-Стандарт Банк и «Премиум».
В банковской панике 2014–2015 годов ключевую роль сыграл информационный канал заражения, поскольку ударная волна от дефолтов отдельных банков распространялась на другие не столько из-за потери средств на межбанковских счетах, сколько из-за эскалации страха.
Вкладчики забирали средства не только из слабых, но и из надежных банков. Массовые дефолты проблемных банков с частным отечественным капиталом обусловили отток депозитов из европейских и государственных банков, которые сумели выдержать удар по пассивам.
В этом заключается отличие нынешнего кризиса от предыдущего, во время которого наблюдался так называемый эффект «сбора сливок», когда клиенты массово переходили из отечественных частных банков в финансовые учреждения с государственным и иностранным капиталом.
Необходимо также понимать, что последняя банковская паника сама по себе не была главной причиной банкопада, поскольку сильные банки сумели выжить благодаря высокой финансовой устойчивости, в том числе поддержке со стороны акционеров и НБУ.
НБУ спешит на помощь
Результатом банковской паники стало изменение структуры пассивов банков. Доля депозитов клиентов в обязательствах упала с 61,6% до 56,6% с января 2014-го по май 2015 года.
Обескровление банковской системы вкладчиками на первом этапе паники вызвало необходимость в масштабных вливаниях ликвидности, за которые оппоненты до сих пор обвиняют Степана Кубива, забывая о риске тотального платежного кризиса, которого таким образом удалось избежать.
В последующие периоды инструменты рефинансирования и предоставления стабилизационных кредитов также применялись Нацбанком для частичного замещения потерянных системой вкладов. Статистические данные свидетельствуют, что основные пики прироста предоставленных кредитов и выкупленных на рынке ценных бумаг на балансе НБУ совпадают с периодами наибольшего падения объема депозитов физических лиц в банках.
При этом рефинансирования было явно недостаточно, чтобы компенсировать потери в пассивах банков, в том числе и по вкладам юридических лиц, которые не отражены на графике.
Ежемесячное изменение депозитов населения по сравнению с приростом кредитов и ценных бумаг в активах НБУ
Банковская паника: уроки и последствия.
Еще одним способом, который использует НБУ для стимулирования возврата средств в систему, называют рычаг учетной ставки, благодаря которому высокие проценты, теоретически, должны подталкивать население к возвращению средств на депозиты.
Однако, по мнению Владимира Мудрого, члена правления АО «ОТП Банк», использование ценового фактора в привлечении вкладов населения не совсем соответствует политике банков с иностранным капиталом, и процентные ставки в них остаются на уровне, приемлемом для ведения, собственно, эффективной работы самого банка.
При этом практически отсутствуют дополнительные стимулы возврата средств в систему (уровень налогообложения, лимиты использования), и не пересматриваются условия выплат ФГВФЛ (например, не выплачивать проценты по таким вкладам), что могло бы стимулировать больший приток вкладов именно в международные финансовые структуры, отмечает банкир.
Депозитная ставка как сигнал тревоги
Фундамент банковской паники формировался задолго до ее начала, и состоял не только из внешних макроэкономических кирпичей, но и из внутренних диспропорций в банковской системе. Наиболее явным стресс-фактором стала бомба замедленного действия в виде чрезмерно высоких депозитных ставок, которые предлагали банки, ведшие рискованную спекулятивную деятельность с ценными бумагами, предоставлявшие потребительские кредиты или финансировавшие инсайдеров.
В условиях низкого уровня развития финансового рынка высокодоходные депозиты начали рассматриваться клиентами как простой способ для заработка. Такое положение вещей невозможно представить жителям большинства стран мира, где ставки по депозитам намного ниже доходности остальных капиталовложений.
Однако в Украине это привело к странному депозитному буму в условиях свертывания кредитования, результатами чего воспользовались наименее достойные представители банковского сектора. Как видим, неплатежеспособными стали в основном те банки, которые накануне паники предлагали значительно более выгодные ставки по сравнению с конкурентами.
Масла в огонь подливало и утвержденное в Гражданском кодексе право на досрочное снятие вкладов, которое расценивалось спекулятивно настроенными вкладчиками как хорошая возможность вовремя «выйти из игры», тогда как на практике только ускорило потерю ликвидности банков и неспособность рассчитаться с большинством вкладчиков.
Банковская паника стала своеобразной разрядкой ситуации, при которой экономическая реальность отошла слишком далеко от экономических законов, ведь принцип работы многих слабых банков напоминал финансовую пирамиду по схеме Понци.
Вместе с тем надежные государственные и иностранные банки, выстоявшие в кризис, были менее склонны к ценовым методам привлечения вкладчиков. Депозитные ставки иностранных банков в начале паники были в среднем на уровне 6% в долларах, государственных – 7,4%, тогда как отечественные частные банки предлагали 8,4%, а банки с миноритарным иностранным капиталом (квазииностранные) – 9,1%. По гривневым вкладам банки с украинским частным капиталом предлагали проценты, выше в среднем на два процентных пункта, чем в аналогичных депозитных продуктах иностранных банков.
Во время самой паники депозитная ставка потеряла всякий смысл, поскольку отток депозитов не зависел от размера ставок, а вкладчики предпочитали надежные банки, в первую очередь, стеклянные.
Урок для вкладчиков
По итогам банковского кризиса вкладчики получили возможность сделать ряд ценных выводов для будущего планирования своих сбережений.
Высокие депозитные ставки ? сигнал тревоги. Большинство ценовых лидеров не выжили во время кризиса.
Среди оставшихся высокие ставки склонны предлагать банки, которые имеют проблемы с ликвидностью.
Как видим, большой объем оттока вкладов не всегда является плохим знаком. Более того, снижение депозитного портфеля свидетельствует о том, что банк даже в самые тяжелые времена сумел вернуть средства вкладчикам.
Критически важной для устойчивости банка во время кризиса становится финансовая помощь со стороны владельцев и Национального банка. Клиентам, имеющим значительную сумму на депозите, не помешает внимательно следить за новостями банка о полученных кредитных линиях, пополнении капитала акционерами, а также о процессе взаимодействия с регулятором.
У каждого банка индивидуальная устойчивость к панике: тотальный страх вкладчиков может вызвать дефолт у слабого банка и простое ухудшение финансового состояния у устойчивого, в то время как некоторые могут получить приток депозитов за счет потерь конкурентов.
Урок для банкиров
Руководителям и персоналу банков-счастливчиков, которым удалось выжить в период паники, становится ясно, к чему может привести чрезмерно агрессивная стратегия ведения бизнеса, акцент на обслуживании инсайдеров и привязка к временным политическим договоренностям.
Роль качественного риск-менеджмента и доступ к надежным источникам финансирования невозможно переоценить.
Стабильно высокие параметры финансовой устойчивости, а не кратковременные сверхприбыли и рекордный рост доли рынка позволяют банкам выдержать кризисный удар.
Активные рекламные кампании – эффективный, но рискованный метод наращивания вкладов во времена паники. Залогом успеха является не рекламный бюджет, а построение доверительных отношений с клиентами на основе изучения их потребностей и четкого выполнения своих обязательств.
Урок для регулятора
Именно банковским регуляторам следует предельно старательно изучить уникальный опыт, подаренный нам паникой, во избежание как устаревших, так и новых ошибок. Учитывая эффективное тушение зимней валютной лихорадки, налаживание коммуникаций с общественностью и усиление банковского надзора в плане раскрытия структуры собственности, некоторые уроки уже усвоены. Однако открытым остается ряд вопросов.
Ограничительные меры по снятию валютных вкладов стимулируют их отток и пополнение теневого сектора экономики. Прямые административные запреты обычно дают обратный эффект и неспособны учесть всех вариантов их обхода, таких как выпуск валютных депозитных сертификатов.
Усиленное внимание к банкам с чрезмерно высокими ставками и низкой ликвидностью может пригодиться в процессе мониторинга сигналов раннего предупреждения проблемности банков. Финансовым пирамидам не место в банковской системе с эффективным контролем.
Когда проблемный банк не отдает средства вкладчикам, следует действовать более решительно, все равно придется финансировать если не банк, то Фонд гарантирования вкладов.
Однако если регулятор затягивает с признанием неплатежеспособности, дальнейшее существование зомби-банка в неопределенном статусе негативно влияет на доверие ко всей банковской системе и косвенно сказывается на относительно устойчивых банках через механизм информационного заражения.
Набеги на банки повлекли за собой падение ликвидности и ухудшение финансового состояния, и как следствие цепочку банкротств наиболее слабых банков. В условиях системного стресса снижение доверия распространялось и на относительно здоровые банки по принципу домино. Удержать вкладчиков стало возможным лишь высокими процентными ставками в сочетании с уверениями в надежности. В итоге повышение цен на банковские ресурсы парализовало и без того проблемный кредитный рынок.
Давление макрофинансовых шоков, связанных с обесцениванием гривны, падением промпроизводства и уровня жизни населения, умноженное на многочисленные военные угрозы, тектонические политические сдвиги и ограничительные меры регуляторов, создало атмосферу страха, идеальные условия для паники среди клиентов банков. Так разворачивалась крупнейшая в истории Украины ХХІ века банковская паника, уроки которой стоит усвоить, чтобы не допустить повторения в будущем.
Динамика спада
В отличие от паники 2009 года, которая была отголоском глобального финансового кризиса для перегретой экономики, в мультифакторный кризис 2014-го банковская система изначально вступила слабой и истощенной.
Шлейф давних нерешенных проблем простирался от балласта токсичных активов, «наскладированных» иностранными банками во время кредитного бума 2005-2008 годов, до взрывоопасной спекулятивно-олигархической модели деятельности частных отечественных банков, предельно зависимых от конвертационных схем, государственных привилегий и рискованного бизнеса своих инсайдеров.
Перестановка сил на политической арене и отток капиталов бывшей властной верхушки стали спусковым крючком для обострения банковской паники, первые признаки которой были зафиксированы еще в ноябре-декабре 2013-го.
Максимальное падение объемов гривневых депозитов произошло в марте-апреле прошлого года, в условиях политической нестабильности и аннексии Крыма.
Второй этап обострения паники (менее сильный) был реакцией на угрозу полномасштабного военного вторжения российских войск в сентябре 2014 года, после событий в Иловайске. Третий этап массового снятия вкладов обусловлен резкой девальвацией гривны зимой этого года.
Валютные депозиты уходили из банковской системы намного быстрее, чем гривневые, несмотря на то, что обесценивалась национальная валюта. Причина данного парадокса – в валютных ограничениях, установленных Нацбанком, которые с целью снижения курсового давления существенно усложнили процесс получения валюты вкладчиками.
По словам Ирины Князевой, заместителя председателя правления АО «Сбербанк России», введенные ограничения на снятие наличных средств стали весомым фактором оттока вкладов из системы. «Например, чтобы снять $50 000, вкладчикам надо ходить в банк в течение трех месяцев. Никто не понесет деньги в банк, если не сможет их забрать, когда необходимо», – отметила Князева.
Максимальный отток вкладов наблюдался в различных по происхождению владельцев банках. Наибольшие суммы вкладов были забраны как из иностранных, так и из отечественных финансовых учреждений. Но, несмотря на значительные абсолютные объемы сокращения вкладов, системные банки потеряли меньшую долю депозитных портфелей по сравнению с отдельными небольшими банками.
Так, за период с 1 января 2014-го по 1 апреля 2015-го ПриватБанк потерял 20% гривневых депозитов физических лиц, Ощадбанк – 9%, Райффайзен Банк Аваль – 26%, Unicredit Bank – 27%. Высокие показатели оттока вкладов в национальной валюте наблюдались в банках с государственным российским капиталом, среди которых ВТБ Банк зафиксировал относительное снижение гривневых депозитов в 60%, Сбербанк России – 58%, Проминвестбанк – 30%.
В течение апреля и мая 2015 года ситуация в отдельных банках улучшилась. В Райффайзен Банке Аваль фиксируют рост депозитов физических лиц в национальной валюте на 500 млн гривен. Представитель UniCredit Bank сообщил, что в апреле объем депозитов физических лиц в банке уменьшился, но в мае наблюдался перелом тренда, и сейчас идет постепенное увеличение объема депозитов физических лиц.
Несмотря на общую тенденцию к уменьшению депозитных портфелей в ритейле, некоторые банки продемонстрировали положительную динамку. Среди лидеров роста гривневых вкладов физлиц за период паники – банк «Михайловский», Укргазбанк, ПроКредит Банк, ОТП Банк.
Председатель правления банка «Михайловский» Игорь Дорошенко объясняет аномальный успех с увеличением вкладов во время кризиса тщательным изучением поведения клиента и анализом его решений: «Сегодняшний клиент хочет получить высокую прибыль за короткий срок, а также доступ к деньгам в любой момент. Что мы и предлагаем». Не без помощи большого рекламного бюджета и эффекта «молодости» в апреле-мае 2015 года банку удалось увеличить депозитный портфель физических лиц в нацвалюте на 137,7 млн гривен.
Гривневые депозиты также увеличивались в проблемных Стандарт Банке, Имексбанке и ПроФин Банке, в которых рост вкладов объясняется наращиванием портфеля в начале паники с последующими невыплатами.
В то же время объем розничных валютных депозитов в пересчете на доллар по официальному курсу сократился больше, чем гривневый портфель: ПриватБанк за пять кварталов банковской паники уменьшил валютный депозитный портфель на 46%, Сбербанк России – на 62%, Укрэксимбанк – на 33%, ПУМБ – на 42%, ВТБ – на 70%, Unicredit Bank – на 44%.
В Сбербанке России отметили, что для изменения негативного тренда запускают новый продукт – именные депозитные сертификаты, на которые не распространяются ограничения НБУ по снятию средств.
Существенно нарастить валютные вклады населения в условиях девальвации не удалось никому. Максимальный прирост в $16 млн зафиксирован в «Международном инвестиционном банке». За ним следуют «Авант», «Капитал», Юнион-Стандарт Банк и «Премиум».
В банковской панике 2014–2015 годов ключевую роль сыграл информационный канал заражения, поскольку ударная волна от дефолтов отдельных банков распространялась на другие не столько из-за потери средств на межбанковских счетах, сколько из-за эскалации страха.
Вкладчики забирали средства не только из слабых, но и из надежных банков. Массовые дефолты проблемных банков с частным отечественным капиталом обусловили отток депозитов из европейских и государственных банков, которые сумели выдержать удар по пассивам.
В этом заключается отличие нынешнего кризиса от предыдущего, во время которого наблюдался так называемый эффект «сбора сливок», когда клиенты массово переходили из отечественных частных банков в финансовые учреждения с государственным и иностранным капиталом.
Необходимо также понимать, что последняя банковская паника сама по себе не была главной причиной банкопада, поскольку сильные банки сумели выжить благодаря высокой финансовой устойчивости, в том числе поддержке со стороны акционеров и НБУ.
НБУ спешит на помощь
Результатом банковской паники стало изменение структуры пассивов банков. Доля депозитов клиентов в обязательствах упала с 61,6% до 56,6% с января 2014-го по май 2015 года.
Обескровление банковской системы вкладчиками на первом этапе паники вызвало необходимость в масштабных вливаниях ликвидности, за которые оппоненты до сих пор обвиняют Степана Кубива, забывая о риске тотального платежного кризиса, которого таким образом удалось избежать.
В последующие периоды инструменты рефинансирования и предоставления стабилизационных кредитов также применялись Нацбанком для частичного замещения потерянных системой вкладов. Статистические данные свидетельствуют, что основные пики прироста предоставленных кредитов и выкупленных на рынке ценных бумаг на балансе НБУ совпадают с периодами наибольшего падения объема депозитов физических лиц в банках.
При этом рефинансирования было явно недостаточно, чтобы компенсировать потери в пассивах банков, в том числе и по вкладам юридических лиц, которые не отражены на графике.
Ежемесячное изменение депозитов населения по сравнению с приростом кредитов и ценных бумаг в активах НБУ
Банковская паника: уроки и последствия.
Еще одним способом, который использует НБУ для стимулирования возврата средств в систему, называют рычаг учетной ставки, благодаря которому высокие проценты, теоретически, должны подталкивать население к возвращению средств на депозиты.
Однако, по мнению Владимира Мудрого, члена правления АО «ОТП Банк», использование ценового фактора в привлечении вкладов населения не совсем соответствует политике банков с иностранным капиталом, и процентные ставки в них остаются на уровне, приемлемом для ведения, собственно, эффективной работы самого банка.
При этом практически отсутствуют дополнительные стимулы возврата средств в систему (уровень налогообложения, лимиты использования), и не пересматриваются условия выплат ФГВФЛ (например, не выплачивать проценты по таким вкладам), что могло бы стимулировать больший приток вкладов именно в международные финансовые структуры, отмечает банкир.
Депозитная ставка как сигнал тревоги
Фундамент банковской паники формировался задолго до ее начала, и состоял не только из внешних макроэкономических кирпичей, но и из внутренних диспропорций в банковской системе. Наиболее явным стресс-фактором стала бомба замедленного действия в виде чрезмерно высоких депозитных ставок, которые предлагали банки, ведшие рискованную спекулятивную деятельность с ценными бумагами, предоставлявшие потребительские кредиты или финансировавшие инсайдеров.
В условиях низкого уровня развития финансового рынка высокодоходные депозиты начали рассматриваться клиентами как простой способ для заработка. Такое положение вещей невозможно представить жителям большинства стран мира, где ставки по депозитам намного ниже доходности остальных капиталовложений.
Однако в Украине это привело к странному депозитному буму в условиях свертывания кредитования, результатами чего воспользовались наименее достойные представители банковского сектора. Как видим, неплатежеспособными стали в основном те банки, которые накануне паники предлагали значительно более выгодные ставки по сравнению с конкурентами.
Масла в огонь подливало и утвержденное в Гражданском кодексе право на досрочное снятие вкладов, которое расценивалось спекулятивно настроенными вкладчиками как хорошая возможность вовремя «выйти из игры», тогда как на практике только ускорило потерю ликвидности банков и неспособность рассчитаться с большинством вкладчиков.
Банковская паника стала своеобразной разрядкой ситуации, при которой экономическая реальность отошла слишком далеко от экономических законов, ведь принцип работы многих слабых банков напоминал финансовую пирамиду по схеме Понци.
Вместе с тем надежные государственные и иностранные банки, выстоявшие в кризис, были менее склонны к ценовым методам привлечения вкладчиков. Депозитные ставки иностранных банков в начале паники были в среднем на уровне 6% в долларах, государственных – 7,4%, тогда как отечественные частные банки предлагали 8,4%, а банки с миноритарным иностранным капиталом (квазииностранные) – 9,1%. По гривневым вкладам банки с украинским частным капиталом предлагали проценты, выше в среднем на два процентных пункта, чем в аналогичных депозитных продуктах иностранных банков.
Во время самой паники депозитная ставка потеряла всякий смысл, поскольку отток депозитов не зависел от размера ставок, а вкладчики предпочитали надежные банки, в первую очередь, стеклянные.
Урок для вкладчиков
По итогам банковского кризиса вкладчики получили возможность сделать ряд ценных выводов для будущего планирования своих сбережений.
Высокие депозитные ставки ? сигнал тревоги. Большинство ценовых лидеров не выжили во время кризиса.
Среди оставшихся высокие ставки склонны предлагать банки, которые имеют проблемы с ликвидностью.
Как видим, большой объем оттока вкладов не всегда является плохим знаком. Более того, снижение депозитного портфеля свидетельствует о том, что банк даже в самые тяжелые времена сумел вернуть средства вкладчикам.
Критически важной для устойчивости банка во время кризиса становится финансовая помощь со стороны владельцев и Национального банка. Клиентам, имеющим значительную сумму на депозите, не помешает внимательно следить за новостями банка о полученных кредитных линиях, пополнении капитала акционерами, а также о процессе взаимодействия с регулятором.
У каждого банка индивидуальная устойчивость к панике: тотальный страх вкладчиков может вызвать дефолт у слабого банка и простое ухудшение финансового состояния у устойчивого, в то время как некоторые могут получить приток депозитов за счет потерь конкурентов.
Урок для банкиров
Руководителям и персоналу банков-счастливчиков, которым удалось выжить в период паники, становится ясно, к чему может привести чрезмерно агрессивная стратегия ведения бизнеса, акцент на обслуживании инсайдеров и привязка к временным политическим договоренностям.
Роль качественного риск-менеджмента и доступ к надежным источникам финансирования невозможно переоценить.
Стабильно высокие параметры финансовой устойчивости, а не кратковременные сверхприбыли и рекордный рост доли рынка позволяют банкам выдержать кризисный удар.
Активные рекламные кампании – эффективный, но рискованный метод наращивания вкладов во времена паники. Залогом успеха является не рекламный бюджет, а построение доверительных отношений с клиентами на основе изучения их потребностей и четкого выполнения своих обязательств.
Урок для регулятора
Именно банковским регуляторам следует предельно старательно изучить уникальный опыт, подаренный нам паникой, во избежание как устаревших, так и новых ошибок. Учитывая эффективное тушение зимней валютной лихорадки, налаживание коммуникаций с общественностью и усиление банковского надзора в плане раскрытия структуры собственности, некоторые уроки уже усвоены. Однако открытым остается ряд вопросов.
Ограничительные меры по снятию валютных вкладов стимулируют их отток и пополнение теневого сектора экономики. Прямые административные запреты обычно дают обратный эффект и неспособны учесть всех вариантов их обхода, таких как выпуск валютных депозитных сертификатов.
Усиленное внимание к банкам с чрезмерно высокими ставками и низкой ликвидностью может пригодиться в процессе мониторинга сигналов раннего предупреждения проблемности банков. Финансовым пирамидам не место в банковской системе с эффективным контролем.
Когда проблемный банк не отдает средства вкладчикам, следует действовать более решительно, все равно придется финансировать если не банк, то Фонд гарантирования вкладов.
Однако если регулятор затягивает с признанием неплатежеспособности, дальнейшее существование зомби-банка в неопределенном статусе негативно влияет на доверие ко всей банковской системе и косвенно сказывается на относительно устойчивых банках через механизм информационного заражения.
Комментариев нет:
Отправить комментарий